Описание
Как-то так у нас неловко получается, что по-настоящему коммерческое кино снимает один и тот же режиссёр. Эдак, знаете, не заморачиваясь на стучащий в сердца пепел Станиславского и Тарковского, без криков «я так вижу» и прочего творческого загиба. Просто берёт и делает всё, как доктор прописал. Доктором у него служат западные жанровые традиции: тут спецэффект, здесь шуткоюмор, чуть дальше — агрессивный монтаж, и напоследок — знакомые всё лица в каждом кадре. Тимуру Бекмамбетову с таким подходом удаётся главное, честность перед зрителем. Обещали сделать красиво — делаем красиво. Обещали комедь? Сделаем комедь, без вопросов и сантиментов. Идеальный (в рамках разумного, то есть бюджета) коммерческий продукт, радость продюсера. Если попытаться окинуть наши киношные дебри последних лет хоть каким мутноватым взглядом, вспомнишь из чужого разве что «Жару», а в остальном — что Бондарчук, что иные, снимают как-то слишком для себя, не то что наше всё Тимур, символ самозабвенной преданности делу.
Выдался промежуток малый в производстве заокеанского проекта «Особо опасен», чем не повод по просьбе старого друга Константина Эрнста незадолго сделать эдакую штуку — римейк «Иронии судьбы», пиар ваш, режиссура наша, бюджету много не надо, главное прежний состав подтянется, поддержит сверхидею, а там — три съёмочные локации и знакомые всё лица из молодых, вот вам и римейк, а уж за техникой дело не станет — Тимур в Голливуде уже с руками и ногами, что такое крепкий продюсерский проект, ему рассказывать не надо.
А рецепт простой, как по написанному: берёшь всё, что было в оригинале, и делаешь то же, но больше. Был один Женя Лукашин? Станет два. Была одна Надя? Станет ещё и «Надежда Надеждовна». Был Ипполит? Станет Ираклий. Был один полёт в Ленинград и обратно? Станет три (если не сбился со счёта). Понятно, вместо однократно напившегося Лукашина станет Лукашин, напившийся два раза, с попутным разоблачением и вывозом тела. Да, чуть не забыл, вместо пострадавшей на льду Невы нашемарки будет пострадавшая «Тойота». А для тех, кто не в курсе, что это у нас оливье-блокбастер такой — вот вам снегурочка с «джынгл-бэлс» дедом-морозом.
А в остальном — всё так же: знакомые полосатые обои, знакомый лифт, третья улица Строителей, дом 25, квартира 12, Шевелёвы мы. Разве что вместо полётов самолётами «Аэрофлота» в нагрузку к фильму пойдёт ломовой продакт-плэйсмент, а переговоры по телефону из сюжетообразующих станут источником основной массы искомых шуток юмора и полосатого шарфика.
Такой вот концепт, с «Авророй», погружённой в сумрак со страшной силой, с Вержбицким в традиционной роли бомжа, и даже с Горсветом в роли слесаря, которому не лень за пятихатку перед Новым Годом помогать страждущим попасть в чужие квартиры. И даже воронка из ворон и беганье по крышам — в лучшем виде, как было сказано, не хватает только Владимира Меньшова (если отказался — добро) и Лии Ахеджаковой (особенно учитывая формальное наличие персонажа в сценарии — тоже добро, пожилой японке со сложной судьбой не пристало). «Добро» не потому что «как я ненавижу эти ваши проклятые римейки», а потому что должен же быть кто-то выше меркантильных интересов в этом мире.
«Добро» же и потому, что в общем и целом весь этот сборник философских таксисток и пассажирок с детьми, зачем-то отфотошопленных вусмерть актёров старшего поколения, пьяных дедов-морозов, пьяных же пограничников с собакой, обратно пьяных финнов, ещё раз пьяных милиционеров оказывается в фильме эдаким огромным приставным стулом, без которого можно было легко обойтись, не теряя ничего, кроме хронометража.
Да-да, в фильме все (подчёркиваю — все) кроме пары Хабенский-Безруков играют мебель, не исключая главной виновницы торжества Лизы Боярской. В режиме «туда ходи, сюда ходи, создавай атмосферу в кадре» присутствует целый взвод актёров, совершающих какие-то действия, произносящих какие-то тексты, иногда довольно пространные, но в итоге сюжет тут один — заборет герой Хабенского героя Безрукова или нет.
