Описание
Priit Pärn
Priit Parn
Прийт Пярн
Эстония
Анимация
Авангард
Абсурд
Психоделия
Гипногогия
В конце восьмидесятых годов таллинский художник-карикатурист Прийт Пярн стал культовой фигурой эстонского
мульткино, затем — звездой поздней советской и, наконец, мировой анимации. Его авангардные по форме, озорные по нраву и активные по социальному темпераменту фильмы обзавелись поклонниками и даже апологетами, а сам П. П. породил, как и положено, многочисленных подражателей по всему миру.
Мультипликацией он всерьез занялся еще в семидесятые, попав в качестве художника в съемочную группу мэтра
эстонского рисованного кино Рейна Раамата. Уже тогда П. П. был славен своими карикатурами, имел многочисленные
награды, хотя и продолжал трудиться по основной специальности — биологом. Кино, однако, взяло верх над наукой, и
в 1977 году П. П. сделал дебютный фильм Кругла ли земля. В динамичной и иронической новелле про кругосветное
путешествие речь шла о бренности человека и быстротечности его жизни, о смене поколений и о вечном круговороте.
Этот дебют немедленно принес П. П. заморскую известность, но на всесоюзный экран допущен не был: подобные
графические эксперименты не вписывались в канонические жанровые рамки советских мультсказок. По той же причине
не сложилась прокатная судьба у Зеленого медвежонка, который настораживал своей легкомысленной "безыдейностью" и
"формалистическими" превращениями проказника-героя в нелепых существ разных мастей и размеров. Не говоря уже про
"взрослые" фильмы Некоторые упражнения для самостоятельной жизни и Треугольник, где П. П. уж совсем не по-мультяшному изображал ребенка, "спрятанного" в каждом взрослом, или механизм супружеской измены. Но особенно
громкую известность этому режиссеру принесли феерически-парадоксальные Небылицы. В этой анимационной фантазии
комизм достигался с помощью откровенно формальных приемов: автор играл с самыми разнообразными объемами, находил конфигуративное сходство между самыми непохожими предметами, и ему ничего не стоило превратить, скажем, уходящую
вдаль полосатую ленту дороги — в пестрый клоунский колпак. Энергичные анимационные метаморфозы лихо нарушали законы пространства и времени, соединяя в каскаде виртуозных трюков и пародий узнаваемых героев реальности с рисованными чудесами.Перестроечные времена, обострившие социальную активность наших аниматоров, стимулировали и П. П. Его получасовой
Завтрак на траве — концептуальный гротесковый парафраз на тему известной картины Эдуарда Мане. Четырех героев
импрессионистического полотна П. П. сделал нашими современниками, "дорисовав" их трудную будничную жизнь, перегруженную бытовыми заботами. А привычный глазу живописный образ "Завтрака на траве" открывался зрителям лишь в финале — как идиллическая картина мечты.
Одна из первых его постперестроечных картин Отель Е говорила о социально-этических проблемах возвращения Эстонии
в общеевропейский дом и прощалась с темным советским прошлым. Здесь П. П. впервые привнес в свою традиционно
минималистическую и жесткую графику (в такой художественной манере рисовалась мрачная жизнь за пределами наглухо закрытого отеля "Европа") поп-артовскую, рекламно-эклерную избыточность (образ сытой и уставшей Европы). В фильме 1895 предлагалась эффектная и изобретательная карикатурная версия столетней истории кинематографа. А эстетически провокационная Ночь морковок, где как будто бы собраны воедино все фирменные графические приемы и трюки П. П., явила гротесковую картину нравственного полураспада современной жизни.
В эстонской анимации, которая продолжает развиваться весьма успешно, П. П. остается главной знаменитостью и предметом национальной гордости. Хотя сам он ощущает себя гражданином мира и художником мира, преподает сразу в нескольких европейских киношколах, где обучает профессии своих молодых единомышленников.
